Один молодой человек, назовем его, для примера, Паша П., жил в двухкомнатной квартире на севере города-героя Санкт-Петербурга. Паша работал менеджером по продажам туалетной бумаги, скотча, бетона и других канцелярских принадлежностей.
Паша, достигнув почти тридцатилетнего возраста, не очень парился по поводу самостоятельной жизни и со смирением, достойным средневековых монахов-протестантов, принимал от родителей все блага отеческой заботы. Другими словами, он нихрена не давал им денег на свое содержание, а ходил по клубам, бухал, пробовал различные химические препараты и грубо водил автомобиль ВАЗ девятой модели по выходным, когда остаточный алкоголь воспринимался гаишниками как нечто само-собой разумеющееся и умиротворяющее.
Но однажды Паша встретил прекрасную одиннадцатиклассницу Жанну. Жанна была жгучей брюнеткой, очень наивной по своему возрасту, но и очень требовательной. История их встречи была очень романтична — Жанна нашла Пашу в сугробе возле его дома, первого января. Или наоборот, Паша нашел Жанну в сугробе и привел домой чтобы обогреть. В любом случае, с этого момента, они были неразлучны.
Паша и Жанна в своей совокупности были отвратительны для нормальных людей. Если мы договаривались ехать куда-то, то они были на 10 минут раньше нас в месте встречи, и уже в обязательном порядке целовались взасос, заламывая друг друга как жуки-богомолы.
Жанна была гламурной девушкой. Ей не нравились пузатые друзья Паши, с удовольствием пьющие пиво за победу Зенита, а когда Паша и Жанна приходили в бар на встречу с Пашиными друзьями, Жанна нарочито смотрела мультики на дорогом мобильном телефоне, который, кстати, купил ей далеко не Паша. Но он об этом тогда не знал.
Паша был настолько влюблен в Жанну, что решил, наконец, что ему надо жить отдельно от родителей, и особенно от сексуально сформировавшегося младшего брата, с которым до этого момента он спал на одной кровати в силу квартирного вопроса.
Паша не хотел делить Жанну с братом, и поэтому решил прикупить квартиру.
На дворе был Жырный Путинский 2008-й год.
Вышки качали как надо. Нефть дорожала каждые полчаса. Рубль креп к евро и доллару и ни что не предвещало Жопы.
Но она случилась.
Неожиданно по радио объявили, что ЖОПА наступила.
Но настоящей любви никакие преграды не страшны. Паша метался от одного банка до другого, использовал все незаконные схемы получения справок о доходах, и наконец получил одобрение на покупку 20 метровой студии в Манхеттан-Парке, на севере Санкт-Петербурга. Паша был супер доволен, что успел получить кредит.
Итак на дворе 2008 год. Азиатские банки в панике. Америку хоронят заживо. Европа чуть ли не пересматривает послевоенные договоры. Германия хочет выйти из зоны евро.
А у Паши кредит.
И тут Жанна говорит. Нет Жанна ничего не говорит. Сначала Паша смотрит все эти фотки В Контакте, читает переписку, спрашивает у подруг, и только потом все понимает. Нет, еще не до конца понимает, он еще однажды перечитывает все SMS-ки на ее телефоне, под предлогом того что, он сидит в сортире, и отключили электричество, а посветить больше нечем, потому что его телефон разряжен.
Понимает что вся эта хрень с кредитами по лошадиным ставкам - это полный бред. Это никому не нужно. Паша очень переживает.
Он едет к другу Боре, они вместе употребляют запрещенные препараты, но и это не может скрасить одиночество Паши и его разочарование в жизни.
Но Жопа, как известно, не приходит одной половинкой. Она любит зажать вашу голову и захлопнуть ее с двух сторон.
Однажды Паша, просыпаясь с утра, или ночью, он не мог понять точно, поднапрядшись, откинул верхнюю половинку Жопы и увидел перед собой следующий список:
Паша, ты — Жопа, я ухожу от тебя. Жанна
Павел, если бы Вы не были такой Жопой, мы могли бы повысить продажи. А так, Вы — уволены (не надо было быть такой Жопой) Пенелопа.
Саня, ты Жопа — потому что не довез нас вчера до дома.
Паша прищурился, чтобы прочитать последний пункт, но так ничего и не понял. Ему было плохо. Боря умер от рака. Жанна ушла. С работы уволили.
Без работы Паше было не очень комфортно. Хотя он все также продолжал пить пиво по пятницам с друзьями и ходить по модным клубам, но все чаще это становилось за счет друзей. Что им, собственно тоже не очень нравилось.
Однажды к Паше пришли судебные приставы. Они пришли в 6 утра и говорили что он должен оплатить кредит. Вот только оплатить его было не с чего. Да и в результате всеобщей экономической Жопы стройка на объекте, на который он успел получить кредит, приостановилась. Так что и реализовывать в качестве оплаты кредита было нечего. Приставы были доброжелательны, но настойчивы, поэтому уходя, они сунули пару раз в рожу Паше. И ушли.
Потом Паше еще звонили приставы и призывали к разуму. Звонили очень часто. Почти каждые 10 минут. Паша даже завел в девятке зарядку для телефона, подключаемую к прикуривателю, потому что телефон постоянно разряжался.
В одно прекрасное сентябрьское воскресенье, когда Паша и Жанна прогуливались по парку в Пушкине, и Паша уговаривал Жанну вернуться, звонки прекратились. Через несколько минут Паша получил на свой новенький, купленный в кредит, коммуникатор письмо о том, что его дело передано в коллекторское агенство «Адольф и сыновья».
Прошел еще месяц. Месяц безудержного веселья. Текила, виски и пиво лелись рекой. Непонятно, правда за чей счет, но Паша всегда был счастлив. Родители Были на Бали. Брат в армии. Паша был свободен
Однажды Паша сидел ввечером дома и пересматривал фотки молоденьких нимфеток в социальной сети, мысленно примеряя каждую из них на себя. Внезапно раздался звонок в дверь. Паша выпил уже 14 бутылок пива, потому что родители были на Бали, брат в армии, а Жанна его бросила.
Паша посмотрел на фотографию девочки в красненьких коротких шортах по имени Трикси, на фотку, висевшую над экраном монитора, оттуда на него смотрели улыбающийся толстяк с рыжей бородой и очкарик с фигурой шахматного Ферзя в руке, и пошел открывать дверь.
Паша обнаружил себя спустя сутки в своей же квартире в ванне со льдом. Пробуждение было достаточно приятным. Голова была практически чиста. По крайней мере 14 бутылок пива он точно не ощущал. Лед приятно холодил тело в 35 градусную жару. Паша сладко потянулся и решил перевернуться набок, но вдруг в области поясницы что-то отдало резкой болью. Паша повернулся и увидел окровавленную повязку и торчащую прямо из спины прозрачную трубку.. Лед рядом с трубкой был окрашен в красно-желтый цвет.
Паша, преодолевая неимоверные боли, поднялся из ванны и вышел в квартиру, оставляя на полу бордовые следы. Он никогда еще не видел ее такой просторной. Не было практически ничего. На кухне, на плите, которую, видимо из соображений безопасности решили не брать, нервным синим огнем мерцал коммуникатор...
август 2010, Санкт-Петербург
